Главная > Без рубрики > Выбор редакции > Балагур… из Зуевки

Балагур… из Зуевки

Душа, как италмас

– Самое памятное воспоминание детства? – Михаил Георгиевич на секунду задумывается. – Наверное, мне лет пять было. Мама пришла с ночной смены с завода, и мы отправились на реку. Выходим из города – и солнышко встаёт. По мосту перешли – смотрю: второй раз солнце встаёт. И так мне это удивительно показалось:

Я таю в солнечном кругу,
Со мною доброе случилось
На том нетронутом лугу,
Как италмас, душа раскрылась…

Италмас – так красиво в Удмуртии называют купальницу. Жёлтый удивительный цветок. Он раскрывается, когда солнышко встаёт… И вот я смотрю: луг был зелёный и вдруг – раз, все уже солнечное, золотое. Это меня несказанно поразило и, может быть, я впервые тогда обратил внимание на эту природную красоту… А так все бегали, играли. Мы же все чапаевцами были. И наше первое дело – хорошую вичку выломать и крапиву порубить. Вот такое мое детство – на реке, на воле…

– А книжки в детстве какие читали?

– Запоем читали книги о войне. Юрия Бондарева читали… Когда я уже был студентом, вышел фильм «Батальоны просят огня». И я его смотрел, и мне до странности всё казалось знакомо. Словно я там сам был. Потом вспомнил, что в детстве эту повесть прочёл… А воображение у меня богатое: книгу читаешь – и полностью туда уходишь, погружаешься. И тут раз – подзатыльник. Отец с работы пришел: «Опять читаешь. Уроки учить надо…»

Если совсем раннее детство вспомнить, книга тогда была редкостью. Это же дорогое удовольствие. И у нас в доме всего четыре или пять книжек было. Первая и очень толстая – «Токарное дело», потому что и мама, и папа были токарями. И мы с братом любили там картинки рассматривать, чертежи. Может, после этого я и решил инженером стать. Еще была «Шинель» Гоголя. Я еще читать не умел, но физически чувствовал, как от нее веяло холодом. И была книжечка Пушкина «Сказки». Но такая скверная полиграфия, такая бумага ужасная, что Царевна-лебедь почему-то очень напоминала на рисунке настоящую злую ведьму…

Это сложное слово «пошёл»…

– Когда в школе учились, ощущали себя больше технарём или гуманитарием?

– Не поверите, но самый нелюбимый предмет в школе – русский язык и литература. Я не понимал тогда, ну какая разница, если слово «пошёл» писать через букву «о» или через «ё». Понятно же, что не поехал, не полетел. Но когда спросишь такое у учителя, ему кажется, что издеваешься. И результат: «Садись – «два»!..

Впрочем, первая моя учительница – молодец. Читали же в классе все по-разному. Мы – ребятня с городских рабочих окраин, и с нами учились девочки – дочери инженеров, начальников цехов. Они уже бегло читали. А мы в школу пришли – ещё букв не знали. Первый год – только азбуку учили да по складам складывать… А учительница вызывала к доске лишь тех, кто хорошо читал. И у нас невольно появлялась зависть. И стремление научиться лучше читать, чтобы и тебя к доске вызвали… А еще она сама брала в руки книжку и читала. Читала чистым поставленным голосом – очень четко, внятно, красиво. И мы заслушивались. И хотелось потом узнать, что же там дальше с героем рассказа будет. А ждать следующего чтения долго, поэтому сам бежишь в библиотеку, нужную книжку спрашиваешь. Так я полюбил чтение…

Скажи-ка честно, дядя Миша…

– Помнятся ли какие-то детские вопросы, которые звучали на встречах с юными читателями?

– Года два назад в библиотеке имени Гайдара девочка-пятиклассница встаёт и задаёт вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз: «Вот вы приезжаете из Зуевки в Киров, с нами встречаетесь. А зачем это вам нужно?..» А действительно, зачем? Этот вопрос я и сам себе прежде задавал неоднократно и не мог ответить. А на встрече с детьми пришлось держать ответ. И я ответил честно. Если бы не нравилось, наверное, не делал бы. Все же, если человеку что-то не нравится, его не заставишь. Какая-то мотивация должна присутствовать… Но в первую очередь, наверное, долг. Все-таки мы так воспитаны, что обязаны со временем отдавать свои знания. И ещё, пожалуй, удовлетворяется некое тщеславие. Все же ты на виду. Смотришь в зал: глазки у детишек горят, понравилось им твое выступление – тогда и у тебя душа растёт.

– Вы начинали с журналистики, с литературы для взрослых. Что побудило перейти на книги для детей?

– Когда начинал писать, я свято верил, что могу что-то изменить в этом мире. Начало 1980-х, я инженер-механик. Однажды пришли из газеты и попросили написать о рационализаторах. А я на ремзаводе был тогда председателем ВОИР – это Всесоюзное общество рационализаторов и изобретателей. Очень мне не хотелось писаниной заниматься. Но опять же долг – надо, надо. В итоге целую ночь просидел и написал большую «портянку». А в газете вышла пятая часть от написанного. Я даже осердился… Много позже, когда уже сам в газете работал и привычно «хвосты обрезал», понял, что тогда правильно сделали: «воду» отжали, вот материал и сократился… Потом начал писать критические статьи. О том, как не давали землю под спортивную площадку. Как детки ходят в музыкальную школу, которая вот-вот упадёт…

Хотя сочинять я с детства любил. В непогоду забьёмся с ребятами в подъезд. Страшилки всякие рассказываем. Потом я начинаю сочинять… А в большой компании я самый маленький. Ребята в основном 1946-47 годов рождения, а я с 1950-го. Потому и подзатыльники чаще получал. А тут: «Ну-ка тихо. Мишка рассказывает…»

Ох, красота. Старшие и сами смирно сидят, и другим не дают шевелиться. А все потому, что Мишка рассказывает…

Говорят, что технари думают одним полушарием, а гуманитарии другим. А у меня под скрипку включилось и второе полушарие. И оба работают. И я совсем не обижаюсь на природу…

Первое стихотворение у меня было напечатано в 1983 году. Ровно 35 лет назад. А потом и писателем захотелось стать. Казалось, что инженером работать сложнее. То ли дело литератору: на работу ходить не надо – знай сиди и пиши. И тебе еще за это гонорары платят. Почёт и уважение, на теплоходе катают. Только все эти блага закончились как раз тогда, когда я вступил в Союз писателей…

Что такое шланговый бизнес?

– Новую сказку, балагурку на ком-то проверяете? Жене, дочерям читаете?

– Первое: самому должно понравиться. Порой только написал – о, гениально! Утром просыпаешься – о, какая чушь! Но потом полежит написанное какое-то время, вновь посмотришь: вроде бы ничего. И начинаешь дорабатывать… Супруга у меня доктор, к литературе отношения не имеет. Но, как говорится, у неё глаз-алмаз. Допустим, что-то ей прочитаю – тут же чувствую её реакцию. Если пауза или задумалась – значит, где-то что-то не то.

– Можете сказать, кто ваш читатель?

– Это детишки… Возраст – пожалуй, до пятого-шестого класса. 12-13 лет. А нижний – от нуля.

– Но вы же не пойдёте выступать в родильный дом?

– В роддом не пойду, но в садики ходил. В 5 лет ребятишки уже вполне осознанно всё воспринимают, с ними можно разговаривать, как со взрослыми… Вообще, наши дети очень восприимчивы. И при избытке информации у них явно недостаток общения. Любят, когда читаю им наизусть. Еще удивляются, как это я «выучил» так много. Встречают очень тепло, с интересом.

– А лично вас как-то обогащают эти встречи?

– Жалею, что не записываю детские лепетушки. Не пользуюсь записными книжками. В этом отношении я человек очень неорганизованный. Вроде держишь какое-то словечко в памяти, кажется, всю жизнь будешь помнить. Но потом, конечно, забывается… У детей словотворчество происходит спонтанно и очень интересно. Когда же взрослые начинают что-то вымучивать, грубо говоря, «косить под детей» – это мне совсем не нравится…

Недавно мы с супругой отдыхали и стали свидетелями такого эпизода. Инструктор в санатории говорит: «Сейчас у нас будет шаговый фитнес». А мальчишка, похоже, не расслышал и минуту спустя переспрашивает: «Что такое шланговый бизнес?»

Не унывай!

– Что вы пытаетесь донести детям своими сказками и стихами, что хотите сказать юному читателю?

– Я уже давно отошёл от мысли переделывать мир, что-то кому-то доказывать. Зачем? Я пришел к выводу, что люди просто хотят душевного общения и отдыха. Возможно, это покажется крамолой, но мне хочется поднять людям настроение. Оживить их, расшевелить. Поэтому я и обратился к нашим вятским балагуркам. Мы же народ весёлый. Любим и умеем над собой посмеяться. И это замечательно.

Сказка – ложь, но в ней намек. Естественно, для детей вкладываешь нечто поучительное.

Знает еж – нельзя без толку
распускать свои иголки.

Так поэтическим образом в подсознание ребенка закладываешь, что нельзя, нехорошо драться…
Мне больше нравится встречаться и разговаривать с детишками со 2-го по 5-й класс. Они еще такие наивные, Искренние. Им ещё всё интересно. Потом наступает переходный возраст. Старшеклассники на месте не сидят, на дыре дыру вертят. Порой приходишь, что-то рассказываешь – они молчат. Ни вопросов, ничего… Был у меня случай. Выступал перед десятиклассниками. Выслушали, вопросов нет, вежливо попрощались: «Спасибо. До свидания…» А я сижу, сокрушаюсь: «Так и не понял, понравилось или не понравилось!..» А учительница еще не успела уйти, остановилась: «Да что вы, да вас очень внимательно слушали. Если бы им было неинтересно, они бы все в мобильники уткнулись…» Это для меня было откровением. Оказывается, есть и такой критерий.

– И последний вопрос, Михаил Георгиевич. Ваш девиз, которого придерживаетесь в жизни?

– У меня есть сказка «Легенда о голубых жемчужинах». И там у трёх царей есть три разных девиза. Если объединить, получится: мужество, любовь и терпение. Но это высокопарно. А по-простому – не унывай.

Фото автора



Читайте наши новости первыми - добавьте «Кировская правда» в любимые источники.