Марат Эпштейн – патриарх вятской милиции, Почётный гражданин Кировской области. В течение нескольких лет он был одним из самых узнаваемых в регионе милиционеров – благодаря программе «За всё в ответе», которую вёл на кировском ТВ.
Также называется и книга о Марате Львовиче, вышедшая не так давно в областном центре (автор идеи – Александр Пантюхин; редактор-составитель – Наталья Короткова). «КП» уже рассказывала об этом издании. Сегодня, в день профессионального праздника работников органов правопорядка, – избранные моменты из монолога Марата Эпштейна: о работе, выборе профессии, расследовании преступлений и о том, как он оказался на вятской земле.
Первый день войны
– Напротив дома, в котором я жил в городе Невеле (сейчас это Псковская область, а раньше была Калининская), обычно собирались ребята со всей округи. В тот летний день погода стояла отличная, светило солнце. Вдруг мы услышали, как из какого-то распахнутого окна по радио начали передавать важное сообщение, и мы разбежались по своим домам, чтобы послушать.
Это было выступление Молотова, объявившего о том, что началась война. В городе сразу как будто потемнело. Наступила такая тишина, словно Невель вмиг опустел. Вот это я хорошо запомнил.
В то время дети рано взрослели. Мы были в курсе того, что происходит, и чувствовали, что приближается война. Хотя всё же не верилось, что Германия решится напасть…
– В один из военных дней мама попросила меня сходить за водой. Колонка была близко от дома – метров двести. Но в это время объявили воздушную тревогу, и я отказался: «Нет, всё закончится – тогда пойду». «Ах ты, такой-сякой, – говорит мама. – Меня всего на один день с работы отпустили, а ты мне помочь не хочешь». И тут вдруг в районе нашего дома началась бомбёжка. Когда дали отбой, я взял ведро, открыл дверь на улицу, а там, от нашего дома до самой колонки, – пять или шесть воронок… «Ох, как хорошо, что ты не пошёл, – сказала тогда мама, – молодец!»
Эвакуация
– До эвакуации я (только-только окончивший перед войной два класса школы) никогда не уезжал дальше своего города. Нас поместили в товарные вагоны, которые назывались теплушками. Вверху и внизу были сколочены нары. Ни о каких удобствах и говорить не приходилось.
Ехали мы вглубь страны. Моему отцу тогда было около шестидесяти лет, он уже не подлежал призыву. Понимая, что война будет серьёзная, он рассудил, что жить в эвакуации придётся долго. Выбрал Кировскую область, Санчурский район: сельскохозяйственная территория, где, как бы ни было трудно, семья всё равно не умрёт с голоду.
Сначала попали в Корляковский сельский совет, что в тридцати километрах от Санчурска. Председатель колхоза поселил нас в своём доме, который только что выстроил. Извинился, что не может дать матрасы и одеяла – у него была большая семья, лишнего не водилось. Зато привезли хорошего свежего сена, соломы, и мы улеглись в мягкую, душистую постель. Я не мог уснуть от этой тишины – звенящей тишины.
Выбор пути
– Среди моих школьных друзей было несколько ребят, которые хотели стать юристами. И я, окончив десять классов, тоже поехал поступать в Казанский университет. Конечно, желающих стать студентами было очень много, но в то время были большие наборы и я поступил.
На практику ездил, как правило, в Санчурск, потому что там можно было подробнее познакомиться с деятельностью правоохранительных органов, и увидеть, как работают сотрудники полиции, прокуратуры, судов.
К моменту окончания университета оказалось, что в стране переизбыток юристов. Рабочих мест по специальности на всех не хватало. Но я настоял на том, чтобы ехать в Киров. Кировская область в самые трудные военные годы дала моей семье кров, предоставила мне возможность учиться. Поэтому я решил, что буду работать только в Кировской области.
Милицейский покос
– Я часто рассказываю о том, как раньше в милиции работали – на лошадках ездили, пешком ходили на место происшествия. Зачем? Чтобы было понятно, какие тогда были условия и как люди относились к своей работе.
Никто не просил отгулов. Участковый имел лошадку и должен был договориться, чтобы ему отвели место для покоса, покосить траву, засушить сено. За этой лошадкой он сам ухаживал, и любо-дорого на неё было посмотреть.
А как в районах выезжали на место происшествия? В отделении раздаётся звонок, если ещё дозвонятся до милиции в этой сельской местности, а дальше – надо пешком или на лошадке.
Или взять не самую приятную службу – содержание задержанных и арестованных в наших подразделениях. Раньше как было (я сам это видел, когда проводил проверки) – допустим, должен конвой из идти из Яранска в Тужу. Это сорок километров. Выделяются два конвоира, к заключённым подъезжает лошадь с телегой, на неё укладываются котомки. И – поехали! Лошадь везёт котомки, арестованные идут за телегой, за ними – два конвоира. То есть получается, что на время пути они становятся такими же, как заключённые, потому что находятся в тех же условиях.
«За всё в ответе»
– Программа с таким названием, которую я вёл на кировском телевидении, очень помогала в работе. Например, во время охраны общественного порядка на стадионах, где собирались десятки и сотни болельщиков. Когда я работал там с людьми, удавалось быстро ликвидировать любую конфликтную ситуацию. «Всё-всё, больше не будем! – говорили нарушители порядка. – Только не фотографируйте, не снимайте нас на камеру».
Кстати, в студии программы «За всё в ответе» побывали многие известные люди. На наши вопросы отвечал, например, Анатолий Безуглов, доктор юридических наук, писатель, ведущий передачи «Человек и закон» Центрального телевидения. Был гостем телевизионного эфира и Леонид Каневский, заслуженный артист РСФСР, сыгравший роль майора Томина в телесериале «Следствие ведут ЗнаТоКи».
Следствие ведут ветераны
– Иногда некоторые коллеги мне говорили: «Когда я приходил служить в милицию, вы были полковником. Ухожу, вы тоже полковник»… Да. Я 25 лет носил погоны полковника и папаху. И такого рекорда – 52 года работы в органах внутренних дел – до меня никто не ставил.
Милиция – это живая, интересная работа с людьми. Меня это затянуло. И также затянуло, когда в 1997 году Алексей Михайлович Розуван сказал, что надо возглавить Совет ветеранов УВД. И я снова пошёл, потому что надо. А мне было почти 70 лет.
У нас есть хорошие представители ветеранского движения, которые очень интересно работают и ощутимо помогают тем, кто пришёл им на смену в органах внутренних дел. Например, в 2016 году наши ветераны помогли раскрыть 1250 преступлений. Они задерживают грабителей, помогают искать украденное имущество, а, узнав, что где-то нарушается закон, сообщают работникам уголовного розыска и следственным путём раскрывают дело. Так, два ветерана уголовного розыска выявили два мошенничества на одном заводе, с которого был вывезен ценный металл на сумму 12 миллионов рублей.
«50 лекций Марата Эпштейна»
Писатель Владимир Ситников познакомился с Маратом Эпштейном в Санчурске. «Тогда, при обращении друг к другу мы ещё обходились, – вспоминает Владимир Арсентьевич. – Марат только что выпустился с юридического факультета Казанского госуниверситета и приехал в ставший для него родным посёлок.
Помимо основной работы Марат Львович читал лекции в молодёжных аудиториях на морально-этические темы, с которыми иногда ездил и по области. «Тогда на счету Марата их было 50. Темы интересовали сверстников юриста, девчат и парней, живших в общежитиях, – рассказывает Владимир Ситников. – В 1956-м в газете «Комсомольское племя» появилась моя корреспонденция «50 лекций Марата Эпштейна», которая, кажется, понравилась ему. С тех пор, встречаясь на бегу на улице, узнавали друг у друга, как дела. «Как пишется?» – узнавал он. «Как читается? – интересовался я. – Сколько уже лекций на счету?»
