Пять лет назад, в конце августа 2014 года, в сквере около драматического театра был открыт памятник Шаляпину. Точнее сказать, скульптурное изображение великого русского певца. Ведь общая композиция памятника по замыслу скульптора Виктора Борискина была богаче: величественную скульптуру на переднем плане дополнял целый ряд театральных оперных персонажей Фёдора Ивановича.
Сделать сквер у «драмы» театральным
Шаляпин в первые мгновения после концерта: на нём парадный фрак, сверху наброшена шуба, и взгляд отрешённый, устремлённый куда-то в высь… Словом, он весь ещё там, на подмостках, перед благодарными зрителями, он словно ещё не закончил пение, не вышел из театрального образа… И как подтверждение этому – позади, на полусцене витают над драпировкой его оперные образы, семь его любимых героев. Такой была окончательная авторская задумка памятного монумента.
– Не могу сказать точно, сколько лет мне было, наверное, лет девять-десять, не больше, когда я уже знал фамилию Шаляпин, – рассказывал мне в своей мастерской скульптор Виктор Борискин. – Потому что даже когда человек ещё маленький, ещё только учится говорить – это имя он уже слышит от окружающих, которые вспоминают Фёдора Ивановича, как великого певца. Вот и я рос с именем Шаляпина, с пониманием того, что это российский певец № 1…
Открытый конкурс на создание памятника Шаляпину в Кирове был объявлен в начале 2000-х. Борискин изначально представил на него совершенно иной вариант скульптурного проекта.
– В первом конкурсе мне хотелось показать Шаляпина романтиком, – вспоминает Виктор Федорович. – Таким артистичным, музыкальным, возвышенным. И даже не привязывать его к земле: он как бы вообще находился в воздушной среде. Чтобы у зрителя рождалось не столько материальное, сколько духовное понимание натуры Шаляпина. Именно о духовности в первую очередь мне и хотелось тогда поговорить. Фигура певца находилась в неком романтическом взлёте, подъёме. Он как бы парил на фоне драпировки или занавеса.
Впрочем, в первом туре строгое жюри не удовлетворила ни одна из представленных на конкурс работ. Скульпторам ещё дали время подумать. На сей раз Борискин предложил иное прочтение образа великого Шаляпина, пожалуй, более земное, более понятное людям: Фёдор Иванович предстаёт в первые минуты после выступления.
– Я реальный человек. И мне показалось, что с первым проектом я не выиграю конкурс, – признается Борискин. – Хотя не могу сказать, что первый вариант был лучше, а второй хуже. Просто они абсолютно разные. И для меня оба проекта, конечно, очень важны… Просто надо помнить и понимать, что на самом деле в разных ситуациях человек может быть абсолютно разным. И воплотить в одном образе все эти «разные» качества невозможно. Без всякого сомнения, надо выбирать основное. При этом у второго варианта был ещё и просветительский момент. То есть появлялась возможность более широко раскрыть образ великого артиста. Хотелось внести что-то необыкновенное, неожиданное: впереди мощная скульптура певца, а на заднем плане – как бы его театр. И значимость памятника при этом увеличивается. Жаль, что при воплощении мы остановились на полпути.
По задумке Борискина, вообще весь сквер у «драмы» должен стать по-настоящему театральным. Он и рассчитал предварительно все архитектурные элементы: дорожки, ступени, подходы, выбрал узор площадки. Но что мы видим сейчас? Половина памятника. Неубрано и неуютно в этом сквере – он совсем не театральный.
– На самом деле памятник получается незавершённым, – с горечью констатирует скульптор. – Хотя, когда создаются проекты, там всё взаимосвязано. Там высчитываются все нюансы: размер дорожки, высота ступеньки, их оптимальное число. И всё это создает определённый ритм, определённое звучание. В объёмах, в пространстве… В скульптуре тоже нужно создавать музыку, тот же ритм. Только в объёмах. И здесь всё должно находиться в гармонии. А мы это не сделали. Впрочем, моё глубокое убеждение и как автора, и как частного лица – рано или поздно, но всё здесь достроят. Потому что это центральная площадь, лицо города.
«И работа пошла…»
Ещё одна серьёзная и большая работа Борискина находится в сквере напротив кинотеатра «Октябрь» и посвящена вятским жителям – участникам Первой мировой войны.
– Военно-историческое общество России проводило в Москве конкурс на этот памятник, – вспоминает Виктор Фёдорович. – И у меня возникло предложение отобразить эту войну через образ сестры милосердия. При этом непременно задействовать и окружающее пространство, придумать какой-то декоративный объём. Стал рассуждать так: народ русский очень религиозный. Люди шли на войну с упоминанием Бога. Жили, побеждали и умирали с именем Господа. Но все-таки была какая-то надежда на спасение. Поэтому захотелось включить в композицию на заднем плане изображение креста. При этом солдаты, которые показаны на рельефе, это живые люди, которые превратились в легенду. И, наконец, медсестра – сестра милосердия, русская женщина. Такие сестрички ходили по полям боёв, искали живых и мёртвых. Ходили и ночью, и в дождь, вытаскивали раненых. Ну а потом выхаживали их в госпиталях, где порой не было электричества. И вот этот фонарь как символ. Как лучик надежды, который, возможно, и спасал людей. Или это женщина с фонарём в руках вышла из госпиталя на крыльцо – встречает раненых, или провожает на родину выздоравливающих… Фонарь – как символ надежды.
Удивительно: памятник расположен намного ниже проезжей части улицы Карла Маркса, несколько скрыт от обзора за остановкой общественного транспорта, но нет ощущения, что он «придавлен», потерялся в низине.
– Там действительно получился достаточно «воздушный» памятник, – соглашается скульптор. – Хотя на самом деле низина. Но его восприятию, его «воздушности» помогает пространственно-декоративный объём. Когда изначально я увидел это место, то подумал, что памятник должен находиться левее, если смотреть с дороги. Там, где находится земляной холмик. Непосредственно перед жилым домом. При этом я никак не находил окончательного решения будущей скульптуры, словно что-то мешало, препятствовало, отвлекало.
Теперь понимаю: этим невольным препятствием был жилой дом, который насыщен эмоционально. Там столько жизней, столько разных мыслей. В этом доме своя энергетика, и не всегда позитивная. И вдруг такой памятник. Получается конфликтность в энергетическом плане. Перед окнами жилого дома этот памятник просто не может жить. А потом я случайно посмотрел с остановки на площадку, где была разбита цветочная клумба, – и сразу пришло озарение. Само место подсказало решение – и работа пошла…
На Ямале. И снова в Вятке
Работая над памятником Шаляпину в Кирове, примерно в это же время выиграл Борискин еще один большой конкурс – на создание памятника первопроходцам в городе Губкинском Ямало-Ненецкого автономного округа. И там идея скульптора была воплощена в комплексной композиции.
Монолитная 18-метровая монументальная стела как бы отдаленно напоминает бурильную вышку. Чёрная дуга за монументом символизирует поток нефти, а пьедестал внизу, плавно переходящий в черный гранитный диск, – нефтяное пятно. Фигура первопроходца высотой четыре с половиной метра и элементы барельефа отлиты из бронзы, стела отделана керамогранитом.
Впрочем, и на Ямале не всё шло ровно и гладко: от момента объявления конкурса до воплощения проекта в реальность прошло около семи лет. Хотя сама работа – от начала лепки до установки бронзового монумента – заняла всего три месяца.
И ещё одну работу Борискина в Вятке непременно надо отметить: по просьбе военно-исторического общества он изготовил бюсты маршалов Советского Союза – фронтовиков: четыре изваяния военачальников-земляков установлены в парке Победы непосредственно перед аллеей Героев.
– Я думаю, что любой художник подвержен настроению. И поиску, – признается Виктор Борискин. – Многое сделано до нас. При этом каждый считает, что что-то в искусстве всё же еще не сказано, не выражено. И нужно отыскать это несказанное. Непременно отыскать. Вот цель. И если художнику удаётся найти, что пока ещё не сказано, и он высказал это несказанное – жизнь тогда прошла не напрасно. Вот смысл жизни художника. С этим и живешь…
При этом он очень хочет доделать памятник Шаляпину. Сказать свое слово о великом певце до конца. Постоянно об этом думает, словно в душе сидит камешек. Живет с пониманием, что всё должно выглядеть не так, а гораздо лучше.
Фото автора
