Главная > Без рубрики > Выбор редакции > Владимир Ситников: «Счастье – когда рядом те, кого любишь»

Владимир Ситников: «Счастье – когда рядом те, кого любишь»

Поводов для встречи с писателем Владимиром Ситниковым журналистам, как правило, искать не надо, хотя одним из них могло бы стать издание новой, шестьдесят какой-то по счёту, книги – «Взятие Крутогорска» (под Крутогорском, как известно, Михаил Ефграфович подразумевал Вятку). Другой повод – предстоящее 100-летие «Кировской правды», газеты, с которой связана значительная часть жизни писателя. С удостоверением «КП» Ситников объездил всю область. На одной из книг, подаренных редакции с автографом, он не так давно признался: «Я – ваш с 1947 года, когда была напечатана первая моя заметка в газете. Верен ей и буду верен и благодарен до последнего своего дня. Спасибо, родная газета!». Любопытная деталь: случайно или нет, патриарх вятской литературы более сорока лет (из своих 87) живёт в доме, где когда-то размещалась редакция «Вятской правды».

Мы договорились с Владимиром Ситниковым на интервью без конкретного повода. Собственно, какой нужен повод, если имеешь дело с интересным человеком, выросшим на вятской земле, ставшим её плотью и кровью (а официально – и её почётным гражданином)?! И опять же, всегда считалось, что за писателя говорят его книги. Как говорится, садись и читай. Нет, книги книгами, а живой писатель на страницах газеты – это всё-таки случается не часто.

Вятский человек

– Владимир Арсентьевич, как бы вы сами представили себя читателям «КП»?

– Вятский человек. Для всех всегда был газетчиком. Человеком, близким к газете, остаюсь и сейчас.

– О чём больше всего мечтали в детстве?

– О разном. Я же деревенский. На лошади, например, покататься. Машин не было. На велосипеде кто-то прокатил, так мы, пацаны, с завистью смотрели во все глаза. Ну а когда в город переехал, уже война началась – мечтал на фронт убежать. Потом, когда поступил в парашютно-планёрный клуб, мечтал о небе – лётчиком хотел стать. Война кончилась (мне 15 лет было), увлёкся литературой. Учительница Варвара Александровна Ончурова втравила нас, восьмиклассников, в выпуск рукописного литературного журнала «У лукоморья». Тогда даже пишущая машинка была дефицитом, не то что компьютеры. От руки печатные буковки выводили. Журнал выходил в единственном экземпляре. Я и рассказы писал, и стихи… Выпустили 20 номеров. Некоторые из них храню до сих пор. Вот эта игра и привела меня к писательству.

– Завидуете ли вы кому-то?

– Завидую тем, кто умеет играть на гармони. Я не научился, хотя отец у меня был прекрасным гармонистом, а дедушка – гармонный мастер. Корзины мечтал научиться плести – тоже не вышло. Когда в деревне живёшь, умеешь всё, а я – не настоящий крестьянин. До почтенного возраста дожил, а многого не умею.

– Какие книги, по-вашему, надо прочесть всем?

– Наверно, книги моего детства – те, на которых росли мы. И «Повесть о настоящем человеке», и книги Николая Островского, и Александра Фадеева. Если бы мы их не прочитали, были бы, вероятно, другими.
У моего дедушки был целый сундук книжек. Там хранились и «Принц и нищий», и «Маленький оборвыш». Эти книги дед читал в детстве. Без них, думаю, тоже, как и вообще без классики, нельзя. Нельзя без Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя. Без Гоголя языка не было бы. У меня и жена очень Гоголя любила. От Гоголя вся проза русская пошла. И мироощущение, и ироничность, присущая только русским, умение смеяться над собой.

– Чьим именем дорожите в своей работе?

– Если из родственников, то деда Василия Фадеевича. Дед для меня – что-то светлое, святое. Ну и бабушка с мамой, и отец, конечно. У нас всегда был культ семьи. Собственно, я и в литературу вошёл благодаря деду и его сохранившимся запискам – до самой смерти дед, большой знаток крестьянской жизни, вёл дневники. Благодаря им я написал «Хронику падения крестьянского двора» и «Русскую печь». Дед писал сущую правду. Писал для себя. Был уверен, что его мысли и суждения, изложенные на бумаге, никуда не уйдут. Он очень критически относился к Сталину. Да к Ленину – тоже.

– На что не пожалели бы потратить миллион?

– На издание книг. Когда у меня вышла первая книжка (а было это в 1958 году), я с гонорара (5 тысяч рублей) купил жене Иринушке пианино. У меня у самого на зиму не было ни пальто толкового (ходил в демисезонном), ни шапки, а она училась играть на пианино и мечтала иметь этот инструмент дома. Наверно, не практично, но мне было приятно сделать любимой женщине такой подарок.

– Что означает в вашем понимании слово «интеллигентность»?

– Прежде всего, глубокая порядочность. Круг чтения, круг интересов, культуры, знакомств – сфера слегка возвышенная. Я себя, например, не представляю без знакомства с людьми, близкими к культуре, любящими и знающими малую родину и всё, что связано с ней.

– Вам что легче: подняться в шесть утра или лечь спать в три?

– Вставать в шесть легче. У меня довольно размеренный образ жизни.

– Всегда ли вы говорите то, что думаете?

– Чаще – да. Из-за этого в основном и страдаю. Когда-то и умалчиваю, чтобы не портить отношения или не обижать. В этом смысле я человек не очень твердый.

Лев и лошадь – существа хорошие

– Оказывает ли на вас влияние созвездие, под которым вы родились?

– Я знаю, что я Лев по знаку зодиака, а по году рождения – Лошадь. Меня это вполне устраивает. В то, что созвездие оказывает на мою судьбу какое-то влияние, я не верю, но мне приятно, что лев и лошадь – хорошие, благородные существа.

– Есть ли в жизни вечная любовь?

– Да, есть. Любовь к своим корням, к женщине. Я ценю постоянство.

– Кто ваш самый близкий друг?

– Друзей у меня всегда было много. Была компания, которой я всегда дорожил. Это и фотокорреспондент «Кировской правды» Юрий Шишкин, и художник Пётр Вершигоров, и театральный режиссёр Евгений Степанцев. Это и школьные друзья – мы до сих пор собираемся на встречи, хотя в живых уже осталось не так много. Женя Мильчаков, Женя Койков, Ирина Соколова, Василий Захаров… Сейчас появились новые друзья. Потомственный друг Касаткин Пётр Алексеевич. Я ещё с его отцом дружил. Галак Василий Петрович, мастер спорта по парашюту – на его счету 400 прыжков. Ездим вместе за рыжиками, земляникой. Отчасти благодаря ему в Кумёнском районе в 2009 году был установлен памятник моей родной деревне Мало-Кабаново (Молоки). Всех милых моему сердцу друзей не перечислить. Это писатели, библиотекари, художники, сельские учителя, руководители СПК, главы поселений.

– Верите ли вы в Бога?

– Нет. Воспитание было другое.

– А во внеземные цивилизации?

– Тоже нет.

– Ваш идеал женщины?

– Любимая, красивая, добрая, умная, верная. Ну и чтобы меня любила. (Смеётся) В этом плане мы с женой Иринушкой нашли друг друга. Старались друг другу помогать, и конфликтов у нас практически не было, хотя прожили вместе 52 года. (Видимо, отчасти это свойство нашего поколения). Несколько лет назад случилось великое горе – она ушла из жизни.

– Чего нельзя прощать даже лучшим друзьям?

– Наверное, предательство, ложь, клевету.

– Что, по-вашему, лень, а что душевный покой?

– У меня нет понимания слова «лень». Точнее, оно есть, но лично мне это состояние неприятно. Когда работаешь, у тебя всегда много дел и есть удовлетворение собой и своей жизнью.

– Есть ли у вас дачный участок, огород и, если есть, то что выращиваете там?

– Есть, и я даже испытываю какую-то вину перед землёй, когда долго не бываю у себя в деревне. Я ведь всю жизнь, с самого детства, связан с землёй. Даже когда уже стал городским жителем, приобрёл сад и ухаживал за ним 20 лет. А потом, если честно, мне надоели всякого рода дежурства по саду, а по осени – воровство с участка, и я надумал купить дом в деревне. Купить в то время было не просто, помог фермер Александр Леонидович Орловский – он присмотрел избу в селе Волково Слободского района. И вот уже почти 30 лет туда езжу. И внуки там выросли. Если долго не выбираюсь туда, земля обижается. Там у меня хозяйство – и дом, и баня, и деревенский музей, в котором я собрал всякого рода крестьянскую утварь. Найдётся энтузиаст – готов передать собранное для сельского музея, потому что очень важно всё сохранить для потомков, пока ещё есть что хранить, пока ещё не всё пришло в упадок.

– Будь вы главой государства нашей страны, что бы сделали в первую очередь?

– Я бы от этой должности отказался. (Смеётся). Ну а если серьёзно, я бы решил сначала аграрный вопрос. Потому что для нашей страны это – главное. Сохранить землю и обеспечить, чтобы она работала! Этого у нас сейчас, к сожалению, нет, и это угнетает многих. Многие крестьяне по сути дела не заняты тем, к чему они всю жизнь стремились, и вся эта перестройка произошла впопыхах. В итоге пострадали и сельское хозяйство, и промышленность. Потому что делать это надо было загодя, продуманно, очень осторожно и бережно. Получилось, что часть населения у нас попала впросак. (Что такое «впросак», знаете? Писатель-этнограф начала века Сергей Максимов объясняет это доходчиво. Раньше, когда вили верёвки, крутилось колесо, и был в верёвке прогал какой-то. У работника, когда он наклонялся, борода, случалось, попадала в этот прогал (просак). Вот и мы попадаем впросак не в первый раз. И в советское время не продумали – разрушали всё до основания, и сейчас. А страдает народ.

А книжка-то чем провинилась?

– Вы успели нажить себе врагов?

– Я всегда считал, что у меня врагов нет. Но недавно понял, что есть люди, которым я не нравлюсь, которые не очень ценят и уважают меня. Никто мне об этом, конечно, в глаза не говорил, но однажды мне подбросили (принесла уборщица) разорванную мою книгу, на которой крупными буквами было написано: «Ой, до чего же скучно!». Книжка, на мой взгляд, была неплохая, изданная в Москве, в издательстве «Советский писатель».
Или такой случай. Года четыре назад ездил с кировскими писателями в Подосиновец, и по дороге машина перевернулась. Чудом все остались живы, хотя и получили травмы. Один из нас сломал ключицу, я ушиб рёбра. Кто-то потом разместил информацию о происшествии в соцсетях. Пошли разного рода комментарии. В основном доброжелательные – люди выражали сочувствие. А один комментарий в мой адрес был очень злым: «А разве он ещё жив?! Жаль, что совсем не разбился!». Эти примеры и наводят на мысль, что недоброжелатели у меня всё же есть.

– Когда вы в последний раз хохотали от души?

– Смеюсь часто. Особенно, когда встречаемся с друзьями. Увы, всё меньше случается поводов для этого.

– Чего или кого вам больше всего сегодня недостаёт?

– Того, что утратил. Близких людей. Например, отца. Он ушёл на фронт и в 1941 году пропал без вести. В последнем письме сообщал, что находится под Ленинградом, в районе Волховстроя. Дедушка, который обладал телепатией, в конце сорок первого пересказал домочадцам свой сон о том, как на заснеженном поле сошлись два воина и начали биться. Один ударил кинжалом другого. В упавшем воине Василий Фадеевич узнал своего сына. И зарыдал.
Я много раз пытался найти могилу отца, но пока безуспешно. В этом году открыли военные архивы 1941 года, и я не теряю надежду отыскать хоть какие-то сведения о нём.

– Знакомо ли вам чувство одиночества?

– К сожалению, да. Особенно ощутил это, когда умерла Иринушка. Одиночество надо было чем-то заполнять. Меня спасала работа. Причём разная. Если не пишется, занимаюсь фотографиями – размещаю их в альбомах. У меня очень много альбомов по разной тематике собрано. Есть альбом, посвящённый родителям, отдельно – друзьям, литературному клубу «Молодость», коллегам-писателям, журналистам… Хочу оставить всё в полном порядке, потому что, когда уйду, дочки эти альбомы непременно сохранят.

Интереснее Вятки ничего нет

– В каких странах хотели бы побывать и почему?

– Сейчас уже мне никуда не хочется. А если б довелось, с удовольствием побывал бы в Чехии. По образованию я переводчик с чешского языка и даже учился в Братиславском университете Коменского. Я бывал и во Франции, и в Болгарии, а теперь мне интереснее своя Кировская область – здесь приятно жить, встречаться с друзьями.

– Есть ли у вас любимое занятие, кроме писательского труда?

– Собираю значки с литературным уклоном – портреты писателей, изображения героев или сцен из художественной литературы, памятников литераторам или героям их произведений… Сегодня моя коллекция насчитывает более 1700 значков. Однажды выставлял её в кировской библиотеке имени Пушкина, но выставка – дело хлопотное.

– Бываете ли недовольны собой?

– Бываю. Когда, например, не могу найти общий язык с некоторыми людьми. Недоволен собой, когда чувствую – я мало чего умею.

– Ваше любимое блюдо?

– Люблю русскую пищу: и блины, и каши, и окрошку… А вообще-то я в еде неприхотлив.

– Напиток?

– Раньше я употреблял крепкие напитки, сейчас воздерживаюсь. Предпочитаю квас.

– Любимая песня?

– Барды: Окуджава, Визбор, Олег Митяев… Мои друзья Валерий Пономарёв и Пётр Касаткин издали книжицу «85 любимых песен Ситникова». Когда мы выбираем, какую песню спеть, не глядя называем страницу, и часто выпадает, например, «Шёл отряд по берегу…» или «Артиллеристы, Сталин дал приказ». Мне нравятся песни военной поры. Особенно фатьяновские. Мне очень грустно от того, что песня ушла с нашего радио. Эфир забит иностранщиной. Почему это происходит? Мне не понятно.

– Любимый праздник?

– Я не оригинален: День Победы, Новый год.

– Цветы?

– Самые первые, которые весной появляются.

– Любимое место на земле?

– Моя вятская сторона. Дороже нет ничего. Ну а в родной стороне – место, где сходятся границы трёх районов – Кирово-Чепецкого, Кумёнского и Зуевского – и где находилась когда-то моя деревня Мало-Кабаново. Раза три в год я там обязательно бываю. По пути заезжаю к друзьям – пчеловодам, бывшим руководителям хозяйств… Незабываемые встречи. И ещё есть очень близкие мне места, где я вырос как романист. Это Фалёнский район и котельничский посёлок Юбилейный.

Из колыбели «Кировской правды»

– Часто ли вам приходится одалживать деньги?

– Иногда набираюсь нахальства, приходится. На издание книг. Но чаще выручают спонсоры, которые понимают меня и сочувствуют. Найти их мне обычно помогает замечательный человек и друг Виктор Андреевич Никонов.

– Как вы заботитесь о своём здоровье?

– Я к нему всегда относился довольно легкомысленно. Но весной этого года перед выступлением в Герценке у меня случился гипертонический криз (не принял, как обычно, таблетку от давления). Упал, разбив голову. Вызывали «Скорую». В итоге пришлось обойти все врачебные кабинеты. Сейчас вроде всё хорошо, но я понял, что к здоровью надо относиться серьёзно.

– Что делаете, когда портится настроение?

– Читаю чего-нибудь.

– Счастье – в чём оно?

– Это когда рядом те, кого любишь.

– Если бы довелось прожить жизнь заново, что бы не стали повторять?

– Мне кажется, моя жизнь шла по правильному пути с самого детства. Семья у нас была хорошая, честная, непьющая, как говорил Некрасов. И дедушка не пил никогда. И друзья у меня всегда были хорошие, и радость доставляли. И по части творчества у меня всё шло своим чередом – издавались книги, ставились пьесы. И хотя я не верю в Бога, есть какая-то рука, которая вела и ведёт по жизни, оберегая от больших горестей и отводя от меня большие беды.

– Что для вас «Кировская правда»?

– «Кировская правда» сделала меня не только журналистом, но и писателем. Когда в конце пятидесятых я приступил к работе в редакции, там трудились прекрасные люди, которые заботились обо мне и помогали. И Овидий Любовиков, и Геннадий Кривошеев, и Константин Верхотин, и Юрий Карачаров, и другие. Я их очень ценил. Похоже, они меня – тоже. Когда я начал писать очерки, «Кировская правда» не скупилась, отдавая мне целые полосы. (Позднее, когда редактором стал Николай Петрович Мясников, я чувствовал и его поддержку). Мне это помогло выйти на российскую и союзную прессу. Так что, если бы не «Кировская правда», я вряд ли бы стал очеркистом. Ну а от очерка до романа – дистанция небольшая.
В моё время писательская организация была очень близко связана с газетой. Писатели либо штатно работали в ней, либо печатались, выполняя её задания. (Кстати, сегодня писательская организация разрослась до 50 человек, а газета их мало знает). Собственно, именно из колыбели «Кировской правды» и выросла писательская организация. С 1946 года в стенах редакции начали проводиться «Литературные четверги», на которых обсуждались рукописи литераторов, а потом с подачи газеты в области начали издавать альманах «Кировская новь». Печатали в нём и Аркадия Филёва, и Анатолия Устюгова, и Леонида Дьяконова, и Льва Лубнина, и Бориса Порфирьева. Так что «Кировская правда» – это наша мама! И тут даже не скажешь: «близнецы-братья». Это было единое целое.

Досье

Владимир Арсентьевич Ситников родился 28 июля 1930 года в деревне Мало-Кабаново Вожгальского (ныне – Кумёнского) района. Окончил среднюю школу № 14 г. Кирова и филологический факультет Ленинградского государственного университета. Работал в газетах «Комсомольское племя» и «Кировская правда». Член Союза писателей России. 19 лет возглавлял областную писательскую организацию. Под руководством В.А. Ситникова были изданы 13-томная «Энциклопедия Земли Вятской», около ста книжечек «Народной библиотеки», начался выуск Антологии вятской литературы.
Четырежды лауреат премии Кировской области, премий Н.М. Карамзина, Мамина-Сибиряка, Михаила Алексеева. Автор более 60 книг и трёх пьес, поставленных Кировским облдрамтеатром. Имя В.А. Ситникова присвоено сельским библиотекам в деревне Леваны Фалёнского и селе Березник Кумёнского районов. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени, знаком «За заслуги перед городом Кировом». Отец двух взрослых дочерей, имеет внуков.



Читайте наши новости первыми - добавьте «Кировская правда» в любимые источники.