Но прошло время, и деревня для меня и моей семьи стала, можно сказать, постоянным местом жительства. Здесь я и познакомился с околицей. При въезде в деревню увидел поперёк дороги «шлагбаум» – перегораживающую дорогу жердь. Тётушка моя пояснила,
что это околица, оставляй машину здесь, а дальше до избы – пешком, нечего мять травку. От неё же я узнал, что стык околиц трёх соседних деревень имел название «грань». Здесь устраивались молодёжные вечёрки. Двух деревень уже нет, а наша и околица остались. Давно изгнил «шлагбаум», но до сих пор по деревне не ездим, оставляем транспорт на околице. Глядя на меня, и друзья мои, и просто люди на колёсах в деревню не заезжают. А есть чудаки, которые и обувь свою снимают перед тем, как ступить на мягкую постриженную деревенскую травку. Гостей тоже до околицы провожаем, там и обнимания, и целования, и «посошок». Там они снова «переобуваются» в свои машины, и до следующей встречи… на околице.
***
Взгляд задорный, слово колется,
перебранки, смех, галдёж!
Деревенская околица
собирала молодёжь.
Ноги в пляску сами просятся
под весёлую гармонь:
Где сегодня те околицы:
Матерки, Грань, Оболонь?
Им народ давал названия.
Там рождались смысл и суть,
начинались расстояния
и заканчивался путь.
Шелестят осины-звонницы:
вместо изб – дремучий бор.
Век прошёл, а на околице
не растёт лес до сих пор.
Здесь угодья неудобные
для извилистых корней.
Их умяли пляски дробные,
выжгли слёзы матерей.
Лишь трава под ветром клонится,
словно топчет кто по ней:
Это пляшет на околице
юность бабушки моей.
Среди лютиков-бессмертников
безбоязненно, легко
задирается на сверстников
удаль деда моего:
У кого-то замок – дадено
на Багамах житиё.
Деревенька деда, тятина,
их одворица, окраина –
вот наследие моё.
Олег Шатков, писатель.
Коллаж-рисунок Марины Жигаловой
