Эти темы традиционно интересуют многих: планы приватизации находящихся в собственности государства объектов, проекты застройки привлекательных по своему местоположению территорий, судьба старинных зданий и «долгостроев с историей». Не уходя от острых тем, министр имущественных отношений и инвестиционной политики Кировской области Артём Сурженко заверяет: «При принятии решений по каждому из объектов наши правительство и министерство сделают всё зависящее для защиты интересов региона».
В составе правительства Кировской области Артём Сергеевич с сентября 2017-го. В рамках серии интервью «Команда Игоря Васильева» министр рассказал о том, что уже удалось сделать за прошедшие полгода, и о том, как будут меняться подходы к управлению региональной госсобственностью.
Личное дело
Артём Сергеевич Сурженко. Родился в 1989 году в Костроме. Выпускник юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Трудовую деятельность начинал юрисконсультом в коммерческих структурах. Впоследствии работал в Департаменте недвижимости Минэкономразвития РФ. В 2014–2016 годах возглавлял земельно-имущественное подразделение в консалтинговой компании (Москва). В Кирове работал в ряде государственных унитарных предприятий и в хозяйственных обществах с государственным участием.
– Наполнение регионального бюджета сегодня – задача из задач. Какие-то резервы для увеличения поступлений в рамках работы своего министерства вы видите?
– Есть два способа улучшить финансовую ситуацию: первый – поджать пояса и что-то сэкономить, второй способ – подумать, как и где извлечь дополнительные доходы. Я сторонник второго варианта. Например, сегодня многие пользователи зданий не оформляют права на землю. Говорят так: «А зачем?»
Действительно: зачем? Для них это не выгодно, потому что в таком случае надо будет уплачивать платежи за землю (арендную плату или земельный налог). Сейчас мы стали выявлять правообладателей зданий, стоящих на областной земле, не оформивших договор аренды. Оформление фактического пользования землёй под зданиями – источник простого и понятного дохода, полностью соответствующий закону.
Конечно, в этом вопросе большинство возможностей у муниципалитетов – они в силу закона распоряжаются намного большим объёмом земель. Однако мы в пределах наших полномочий также ситуацию стараемся выправить. И это – одно из направлений работы.
Другое направление – изменение подходов к предоставлению областного имущества в безвозмездное пользование – такого имущества у нас довольно много.
Прошу понять правильно: есть разные ситуации безвозмездного пользования. Например, человек взял объект под восстановление – вложился, отремонтировал с нуля и сейчас им пользуется за то, что потратил свои деньги на восстановление. Это одна ситуация. Но совсем другая, когда был хороший объект, который непонятно почему передали в безвозмездное пользование, хотя можно было сдать в аренду и он приносил бы доход областному бюджету. Мы полагаем, что необходимо разобраться – не только почему так было сделано, но и переоформить безвозмездное пользование в справедливую аренду.
– О принципиально новых подходах к управлению государственным имуществом в Кировской области говорилось уже не раз. В чём, на ваш взгляд, должны быть эти новые подходы? И что вы уже меняете?
– Начать нужно, пожалуй, с другого вопроса: «Что такое государственное имущество?» Ответ: это имущество, необходимое органам государственной власти и госучреждениям для реализации своих полномочий. Таково базовое определение. Государственное имущество должно использоваться для государственных функций, а дополнительные функции (например, сдача имущества в аренду) должны рассматриваться только как источник дохода госбюджета. К сожалению, многие учреждения воспринимают всё по-другому: закреплённое за ними имущество стало источником таких довольно неплохих доходов для данного учреждения. При этом надо понимать разницу в бюджетной системе: если имущество сдаётся из казны, доход идёт напрямую в областной бюджет. Но, если имущество сдаёт учреждение – автономное или бюджетное, – доход от аренды идёт этому учреждению. Его (доход) нельзя оттуда изъять, он может быть потрачен только на нужды учреждения – на зарплату или на что-то ещё.
Если имущество сдаёт ГУП или областное акционерное общество, казна получает либо дивиденды, либо часть чистой прибыли, то есть передача имущества данным организациям позволяет бюджету извлекать дополнительные доходы. В этом смысле нахождение имущества у государственных предприятий или акционерных обществ, подконтрольных государству, куда выгоднее для бюджета, чем закрепление его за автономными или бюджетными учреждениями.
Вот здесь и лежит первый базовый подход: мы должны эффективно определять принадлежность областного имущества. Если подойти к этому вопросу правильно, мы увидим: у нас есть дополнительное имущество, которое может использоваться гораздо более эффективно, чем сейчас, и приносить доход казне.
Второй момент, который необходимо изменить, это упрощение процедур, а также перевод части бумажной переписки в электронную форму. Пилотно мы начали с процедуры списания имущества. Для создания электронной системы списания имущества мы обратились за помощью в наше министерство связи и информационных технологий, и здесь надо сказать спасибо его главе Юрию Ивановичу Палюху: в довольно короткий срок было создана такая система, сейчас она проходит первичную апробацию в министерстве перед запуском в опытно-промышленную эксплуатацию.
– Новый руководитель всегда начинает работу с аудита доставшегося в наследство хозяйства. Можете сказать, много ли у нас в регионе неучтённых объектов госсобственности?
– Неучтённые объекты – это очень непростая история. В каком плане? Дело в том, что в советское время у нас была одна система учёта. Впоследствии она менялась, причём неоднократно. В итоге у многих государственных предприятий и организаций имеются объекты, которые не учтены. Идёт проверка, выявляется неучтённый объект. Проверяющие спрашивают: «А когда он был построен?» А в ответ слышат: «Где-то в 1978 году».
Затем происходит следующее: раз выявлен неучтённый объект, его необходимо учесть. Но что за этим последует? Правильно: уплата налога на имущество. Налог областной, так что в итоге мы получаем… процесс перекладывания денег из одного областного кармана в другой. А наша задача, как мы её видим, – всё-таки эффективно управлять имуществом, влиять на доходы региона, а не просто проводить учётные действия.
При этом есть и обратная сторона медали – случаи, когда имущество обязательно нужно оформить. Показательна недавняя история в Омутнинске. Дерево упало на машину. Нанесён ущерб на определённую сумму. Дерево стояло у поликлиники. Вопрос: кто должен нести ответственность и компенсировать ущерб автовладельцу? На первый взгляд конечно, поликлиника. Но по документам участок земли за поликлиникой не закреплён, а если он ни за кем не закреплён, то за него отвечает область.
Был суд, который вынес решение не в нашу пользу. Мы будем такое решение оспаривать. А ещё постараемся избежать повторения подобных спорных ситуаций: поставлена задача выявить все незакреплённые территории, которые фактически используются нашими учреждениями, и закрепить их за пользователями.
Как вы видите, вопрос неоднозначный – оформлять, безусловно, надо, однако учётная функция не должна стоять впереди задачи увеличения доходов, тем более в настоящее время.
– Вопросы имущества, выявления неучтённой собственности и приватизации объектов – это нередко вмешательство в чьи-то интересы. Конфликтные ситуации часто возникают?
– Уверяю вас, собственность – это далеко не всегда объект чьих-то интересов. Достаточно отъехать от города Кирова на двадцать километров: стоят поля, которые не являются объектом чьих-то интересов. Они – в муниципальной или неразграниченной собственности, но по факту никому не нужны. Если вы подадите заявление на аренду в муниципалитет, я думаю, муниципалитет вам не только землю даст, но и звание почётного гражданина к ней в придачу.
Споров по поводу выставленных на продажу объектов тоже практически не возникает. У нас не 1995 год, когда действительно шёл спор за какие-то объекты. Сейчас весь перечень свободного и представленного к продаже имущества можно увидеть на сайте нашего министерства. Посмотрите, что это… Объекты, которые часто не соответствуют требованиям и стандартам сегодняшнего дня. Они не используются государством, но им надо найти нового хозяина.
– Самый необычный объект в государственной собственности региона можете назвать? Один из ваших предшественников, отвечая на подобный вопрос, вспоминал церковь Иоанна Предтечи 1836 года постройки в селе Рябово…
– Так и хочется продолжить: комплекс в Рябове в полном объёме. Но говорить о том, что какой-то объект госсобственности «необычный», на мой взгляд, не совсем верно. В казне могут быть самые неожиданные объекты. Просто потому, что государство выполняет различные функции. И, как показывает опыт других регионов, эти функции часто реализуются очень эффективно. Ставить вопрос: «Почему это в казне?» – неправильно. Вопрос – в эффективности управления этим имуществом.
– Старинные и исторические здания для бюджета, с учётом расходов на содержание и крайне сложный ремонт, это всё-таки обуза?
– Старинные здания – это определённый вызов. У нас есть федеральное законодательство: 73-й закон по охране памятников. Если говорить объективно, он нуждается в доработке. Объясню почему. С одной стороны, мы обязаны сохранить старинное здание, но при этом любые работы (включая текущие) в здании-памятнике должны согласовываться с органами охраны культуры, для их проведения должен быть проект, на проект должна быть историко-культурная экспертиза, должен проходить авторский надзор… Только после всего этого можно приступать. А иногда на всё это просто нет времени – здание надо срочно спасать.
Вообще важно понимать, что мы охраняем в каждом конкретном случае – всё здание или только уникальный камин в нём? Законодательство ясно говорит, что необходимо чётко определять предмет охраны. К сожалению это делается далеко не всегда. Например, в части города Кирова благодаря акту горисполкома 1967 года большое количество зданий в одночасье стали памятниками. Суть акта заключалась в том, чтобы выделить все здания, так или иначе связанные с героями революции. В список вошло огромное количество зданий, в которых когда-либо бывал, например, условный «герой революции Икс».
Я не против героев революции, но если мы говорим о памятниках, то нужно чётко понимать, в чём их ценность. Мы живём в том времени, в котором живём, и не нужно забывать про современные потребности. Например, в начале XIX века во многих российских городах был демонтирован ряд уникальных и исторически ценных оборонительных сооружений. Почему? Да потому, что они были деревянными. Эти объекты из XVI века оборонительной ценности уже не представляли. Войны к этому времени велись совсем по-другому. Да и города вышли за свои прежние пределы, требовалось внутреннее переустройство территорий. А теперь представьте, что было бы, если бы тогда, в XIX веке, действовал 73-й закон? Тоже не стали бы ничего трогать только из-за того, что «в XVI веке стрелец Иванов стрелял здесь из лука»?!
Ещё раз повторюсь: я не против памятников, я за. Но надо относиться ко всему здраво, отделять настоящие памятники, от объектов, не представляющих реальной ценности.
– Если говорить о старинных зданиях в Кирове… Любимое место в областном центре у вас появилось?
– Мне нравится классическая архитектура рубежа XVIII–XIX веков. Поэтому понятно, что в Кирове мне очень нравятся Александровский сад, Динамовский проезд, нравится историческая часть на улице Казанской. Нравится, что в областном центре развивается малоэтажное строительство – трёх- и четырёхэтажные дома, которые начали появляться в центре города с конца 1990-х. Мне, как человеку из большого города, такая малоэтажная застройка радует глаз. Да и вообще сама концепция строительства небольших зданий мне кажется правильной и интересной. В России земли достаточно. Зачем жить в высотках? Волгоград, например, активно развивает такое строительство и уже на 70 километров растянулся. И это правильно. Думаю, другие наши города рано или поздно к этому тоже придут.
– Вы родились в Костроме, учились и работали в Москве Можете сказать, что для вас работа в Кировской области?
– Пока это в первую очередь многочасовой, двенадцати-, а нередко четырнадцатичасовой рабочий день. И, как мне кажется, такой график останется надолго. До конца этого года – точно.
