Инна Старкова – известный искусствовед. Она родилась в Кирове, училась в Краснодаре, стажировалась в Санкт-Петербурге, работала в Польше и Франции. О своей работе и географии увлекательных поездок она рассказала в интервью «Кировской правде».
– В Кирове я поступила в педагогический колледж. Это красивое старинное здание с фантастической лестницей, где сама атмосфера располагала к искусству. Кроме того, преподаватели мировой художественной культуры с такой любовью нас обучали, что я прониклась этой темой и решила связать с ней жизнь и продолжить обучение.
– В другом городе?
– Да. Дело в том, что в Кирове учили максимум на культурологов – людей, которые знают обо всём, но понемногу. Мне же хотелось стать искусствоведом, чтобы максимально погрузиться именно в эту тему. Поэтому, несмотря на то, что я очень люблю Киров, пришлось уехать в Краснодар – в Кубанский государственный университет. Перед Олимпиадой 2014 года там запустили президентскую программу «Искусствоведение на трёх языках». Проехала на поезде пол-России (самолёты из Кирова в Краснодарский край тогда ещё не летали) – это было нечто! Поступить было сложно – всего 8 мест, но я очень хотела, и этого добилась.
– Сколько лет там учились?
– Четыре года. Нам читали лекции ведущие искусствоведы России и Европы, мы изучали историю балета, историю музыки в кино, даже дипломатию. В общем, очень интересная и разнообразная программа. Преподаватели шутили: «Вас, наверное, учат на жён олигархов!». Мы так же в шутку отвечали: «А с трудоустройством поможете?».
Педагоги настолько влюбили меня в предмет, что, когда на первом курсе я вытянула билет про знаменитый собор Айя-София, я нашла деньги и на каникулах полетела в Стамбул посмотреть на него живьём.
А когда настало время практики, я решила проходить её не в Краснодарском крае в местных музеях и библиотеках, а в Санкт-Петербурге. Хотелось чего-то большего.
Нашла адреса галерей и музеев города и отправила туда электронные письма с предложением о работе. Не отправила только в Эрмитаж. Подумала – где я, а где он. Наутро мне позвонили из музея «Петропавловская крепость». Женщина говорит: «Меня очень тронуло ваше письмо. К сожалению, у нас для вас работы нет, но я звоню, чтобы пожелать вам удачи». И я подумала: «А чего это я не послала письмо в Эрмитаж?». Отправила, и вскоре получила ответ, что меня ждут на практику.
Сразу попала в программу «Арт-семестр в Эрмитаже» – колледжи искусств в США сотрудничают с музеем. Преподаватели и студенты приезжают в Санкт-Петербург, знакомятся с экспозицией, общаются с сотрудниками Эрмитажа. Я была одним из кураторов этой программы, а в дальнейшем каждый год проходила в музее практику.
– Вы много работали в Европе. Расскажите об этом.
– Всё получилось случайно. Ближе к окончанию учёбы стала изучать вакансии и обнаружила, что требуется ассистент куратора биеннале во французском городке Мель. Там проводятся выставки современного искусства, есть огромное количество достопримечательностей, и местные власти поставили задачу за счёт этого привлечь как можно больше туристов.
Я участвовала в конкурсе, прошла его, и три месяца работала на выставке. Курировала очень интересный проект японской художницы. Люди со всех концов мира присылали обувь, которая у них ассоциируется с каким-то важными событиями, и вкладывали внутрь записку со своей трогательной историей. Скажем, один мужчина танцевал в этой обуви на свадьбе – она для него важна и памятна. В итоге художница собрала все эти необычные экспонаты, связала красной нитью и выставила в старинной городской церкви. Получилось очень красиво.
Кроме того, я участвовала в реставрационных проектах. Тоже в Европе. Не потому, что я какой-то «не патриот». Просто в Краснодаре нам в основном преподавали западноевропейское искусство, и хотелось познакомиться с ним как можно подробнее.
Так я оказалась в Польше, где интернациональная команда занималась реставрацией монастыря под Краковом. Этот проект я считаю одним из самых интересных и важных.
– Почему?
– В-первых, из-за места. Старинный монастырь, где я жила в отдельной келье и прониклась его духом и историей. Во-вторых, сама работа. Мы очищали монастырский алтарь, много ездили на экскурсии, изучая польское искусство. Кроме того, я многое узнала о жизни и быте монахов. Один из них подсказал мне идею – начать преподавать историю искусства. «Если ты хочешь что-то сделать – делай!», – сказал он.
И я подумала, почему бы и нет. Ведь многие люди думают, что музей – это скучно и не интересно. Значит, надо показать им, что всё наоборот, и музей – это супер!
В итоге я разработала программу. Начала с поворотных вех в истории искусства – XVII века, когда работал Караваджо, и XIX века, когда творили импрессионисты.
– Про Киров не забывали?
– Конечно же, нет! Более того, по окончании университета и многочисленных поездок я очень устала, и мне захотелось домой. Почти три года с большим удовольствием проработала в Художественном музее. Я была куратором и научным сотрудником Выставочного зала. Получила бесценный опыт, ведь раньше я больше занималась организацией процесса. А во время работы в Кирове научилась правильно развешивать картины, проводить экскурсии, налаживать взаимодействие с художниками. Всё это пригодилось мне в нынешней работе.
Хочу сказать, что мы недооцениваем коллекцию, которая есть в Художественном музее. Она очень богатая и интересная. К примеру, есть работы вятского скульптора Зинаиды Клабуковой. Она училась у моей любимой женщины-скульптора Анны Голубкиной, а Голубкина – у самого Родена! Представляете, какие параллели? Об этом обязательно нужно рассказывать и привлекать людей в музей.
– И чем занимаетесь сейчас?
– Я – искусствовед-фрилансер. Помните, рассказывала о программе? Сейчас их у меня несколько. Они касаются понимания искусства, различных его сторон. Выпускаю подкасты, онлайн-курсы, веду живые лекции в разных городах, в том числе и в Кирове.
– В ходе интервью вы несколько раз подчеркнули: «мне хотелось большего». Это амбициозность?
– Мне это слово не нравится – оно какое-то грубое. Скорее, у меня есть понимание, что мне подходит больше, а что – нет. К примеру, я не люблю чёрный чай, но люблю травяной. Это ведь не амбициозность, а ощущение.
То же самое касается и работы. Мне гораздо интереснее рассказывать о каком-либо художнике не стандартное «родился-жил-создал-умер», а в деталях, находя что-то интересное. Как про живого человека, который находил, терял, любил.
Вот пример. Был такой известный художник Франсиск Гойя. Он очень хотел пробиться в высшее общество, и что придумал. Принимает заказ, рисует клиента в самом выгодном свете, и тот вешает портрет у себя дома на видном месте – чтобы все гости любовались. А на картине есть птичка, у неё в клюве – визитка Гойи с его адресом. Все её видят и знают, к кому идти за портретом.
И когда человек слышит такие интересные истории, он к искусству начинает относиться совсем иначе.
– Искусствовед – это про фанатизм или про деньги?
– Это про фанатизм, который приносит деньги.
