Кировский полицейский – о своей работе и о поисках
считающихся пропавшими без вести вятских героев Великой Отечественной.
Поводов для этого разговора сразу несколько. Во-первых, недавний День сотрудников органов внутренних дел РФ, который страна отметила 10 ноября. Во-вторых, 75-летие Победы, под знаком которого проходит 2020-й. В-третьих, очередная (79-я) годовщина отправки на фронт 355-й стрелковой дивизии, сформированной из жителей нашей области.
Знакомьтесь: сотрудник управления уголовного розыска Вадим Сидей, уже несколько лет ведущий в Тверской области, возле деревни Рябинихи, поиски неучтённых захоронений кировских бойцов и исследующий судьбу 355-й дивизии.
Как стал полицейским
– В органы внутренних дел я пришёл после окончания института. Попал в Октябрьский РОВД (так он тогда назывался), где начал службу в уголовном розыске. Отработал почти четыре года. Потом там же – полгода в дознании. А затем получил приглашение в управление уголовного розыска.
Вёл стандартные дела. Каждый день – не по одной краже и грабежу. Работа – и день, и ночь. Бывало, приходишь домой рано утром, а через полтора часа надо назад. Трудно выделить какое-то из дел… Однажды задержали за грабёж группу из двух молодых людей. Начали с ними работать – показывали их фотографии потерпевшим, и неожиданно удалось раскрыть сразу несколько других дел… Целую серию подняли: и кражи, и открытые хищения имущества.
Сейчас я не занимаюсь сопровождением уголовных дел. Работаю в аналитическом отделе. Мы смотрим, как работают подразделения уголовного розыска по городу и по области, оказываем им практическую и методическую помощь, часто выезжаем в командировки в районы области. В связи с коронавирусом командировок пока стало меньше. Но помощь стараемся оказать, в том числе дистанционно.
О поисковой работе
– Поиском останков вятских солдат занимаюсь уже несколько лет. Весной беру отпуск и уезжаю на вахту. Семья к этому относится нормально. Жена – тоже поисковик: всё понимает и знает, что я не сдамся, пока мы не найдём последних солдат.
С женой познакомились тоже благодаря поисковой работе. Я тогда ещё только поступил в институт, она школу заканчивала. Ездила семь лет подряд, сейчас дома – потому что декрет, потому что ребёнок… Но она знает, что для меня значат эти поездки, и всегда помогает в сборах к очередному выезду. Вместе обсуждаем, смотрим карты…
Почему поиски идут в Тверской области
– Да, война была недолгой в этих местах. Но ценой огромных потерь деревню взяли, более двух тысяч человек положили за двое суток. А нашли из них только двести. Остальные (многие из них – наши земляки) до сих пор в земле. Солдаты без вести пропавшими числятся…
Чем отличается поиск в Рябинихе от других территорий?
– В других уголках – совершенно иной поиск. В прошлом году мы ездили в Кириши Ленинградской области, где сразу, уже в первый час работы (совместно с поисковиками «Небо Ленинграда») нашли медальоны трёх солдат.
В Тверской области всё по-другому. Поиски требуют времени. Здесь, в Рябинихе, война закончилась быстро. В декабре 1941 года территория была освобождена. Местные жители убрали тела с полей, чтобы потом засевать их. А где хоронили бойцов и как это происходило, никто не вспомнит. Старожилов, которые застали военные времена, в деревне не осталось.
Поиск сложный. В тех же Киришах в земле можно встретить артефакты – котелки, личные вещи бойцов, рядом с которыми могут лежать солдаты… А в Рябинихе всё чисто.
Как коронавирус повлиял на работу поисковиков
– В этом году в апреле мы никуда не уехали, потому что из-за пандемии всё было закрыто. Потом, когда ситуация пошла на спад, удалось несколько раз съездить на разведку. Отработали в Рябинихе несколько точек. Совсем недавно, в начале октября, побывали там вместе со специалистами главного управления криминалистики Следственного комитета России. Они с мощным дорогостоящим оборудованием согласились помочь нам в поисках неучтённых санитарных захоронений.
У криминалистов есть такая техника, как георадар. Он «смотрит вниз, под землю» и устанавливает неоднородность грунта. А это помогает обнаружить неучтённые запаханные захоронения.
Сверху там ведь действительно ничего не видно. Только с помощью оборудования можно найти. Опыт оказался интересным. Планируем и дальше привлекать специалистов, чтобы закрывать определённые квадраты местности и знать: «Здесь нет уже ничего».
О людях, которые ездят на раскопки
– Самый яркий пример – Герман Васильевич Якшин. Недавно ему открыли мемориальную доску. Это фронтовик, который в мирное время стал поисковиком, и один, лично поднял из земли более 1250 солдат. Сейчас в составе нашего отряда работает его внук – уже достаточно взрослый мужчина, отец двух детей. Он и сам ездит, и свою 14-летнюю дочь брал на поиски.
Ну а такое, чтобы в поисках участвовали потомки людей, воевавших в этих местах, случается не очень часто. Пожалуй, можно вспомнить лишь пример из 2017-го, когда мы подняли неучтённое санитарное захоронение на 14 человек. Приехали домой, нашли родственников одного из солдат, познакомились с ними. И так получилось, что муж правнучки героя заинтересовался поиском. У него тоже прадеды воевали: один под Киришами без вести пропал, другой в составе 355-й дивизии сражался. Его это зацепило. Он начал тоже ездить. Пару раз выезжал с нами. Сейчас создал свой отряд и работает самостоятельно. Но это, наверное, всё-таки единичный пример на моей памяти. А езжу я уже 17 лет.
О планах на 2021-й
– Если позволит эпидемиологическая ситуация, будем продолжать поиски в Рябинихе, а затем пойдём по пути дивизии в Ржевский район. Есть воспоминания очевидцев, есть документы, по которым можно проследить, где солдаты шли с боями.
Сейчас собираем информацию. Изучаем то, что опубликовано на порталах с данными из архивов. Созваниваемся с поисковиками, уточняем, как идёт работа и какие конкретно есть перспективы по определённым участкам.
Своей работой хотим увековечить память дивизии и сейчас работаем над проектом мемориальной доски. Оформляем этот проект и в следующем году постараемся осуществить. В 2021 году исполняется 80 лет, как 7 ноября дивизия ушла на фронт. А 26 декабря – 80 лет со дня первого боя дивизии, её боевого крещения.
О портретах, которые несёт в «Бессмертном полку»
– Раньше я знал о своих прадедах по маминой линии лишь то, что они пропали без вести. Начал искать. В 2013 году удалось собрать полную информацию: откуда призывались, где воевали и где погибли. На местах боёв одного из прадедов – в Смоленской области, под Сычёвкой, я даже побывал. Мы стояли там вахтой.
Кроме того, нашёл своих родственников, о которых мы раньше не знали. От них же получил и фотографии прадедов, с которыми сегодня иду в «Бессмертном полку»…
